Телепортом от Каира до Мехико. 18+ - Эйнар Рён

Эллен посмотрела ему в глаза, ожидая именно этот вопрос.

– Ты знала, что эта чаша уже не в пирамиде, а в музее?

– Только догадывалась, но была надежда, – совсем тихо ответила она, опуская свои зелёные глаза в такой же зеленый пол.

– Но зачем ты так настаивала на поездке? – совсем удивился Эдвин, – ещё в Норвегии ты приводила мне тысячу доводов, зачем нам нужна чаша и фактически знала, что мы её не получим? – Эллен не ответила, – но зачем?

– По другому ты бы не поехал, – она выглядела измученной, – а Каир – это такой исследовательский опыт…

– Ты обманывала меня…

– Прости, Эдвин.

Он молчал около минуты, после чего приобнял её за плечо:

– Ничего, в любом случае тебя я в этом точно не виню. Каждый из нас хоть где-то да врал.

– И ты мне? – Спросила Эллен.

– Да конечно, – он слегка улыбнулся, – я на самом деле знаю, кто тогда шумел и скрёбся в пирамиде Хуфу.

– И кто же?!

– Крысы, Эллен, это были крысы.

– Что? Ты видел? И не сказал?

– Я люблю когда ты боишься, – он снова улыбнулся, – прости, но это так.

Она сильно ударила его по плечу, но тоже улыбнулась. Через 10 секунд, или даже меньше, проход в четвёртую комнату открылся. Эдвин быстро достал фонарь с колонны, взял Эллен за руку и они вместе зашли в следующую треугольную комнату.

– Но почему комната открылась? – спросила Эллен, как тут же блок закрыл комнату с котом.

– Ну.. – подумал Эдвин, – наверное, картины символизировали не прощание, а прощение. Выходит, мы искренне простили друг друга?

Эллен не могла выдавить из себя ни слова, она только в ужасе кивнула.

Он снова зажёг огонь в дальнем углу и вид комнаты номер четыре его не удивил: красная комната, с красным полом и такими же красными стенами, по центру стояла совершенно разноцветная бабочка. На полу был разбросан разный мусор, в левом углу было три скелета, но без шлемов. Довольно красиво, но в то же время жутко.

– Смотри, – Эллен показала на стены, – снова эти картины.

– Так, – вздохнул Эдвин, – человек, затем скелет, затем ангел… Что-то мне подсказывает, что в этой комнате мы точно должны умереть…

– Да, – Эллен кивнула, – именно поэтому бабочка? Потому что крылья?

Они ничего не придумали, как им быть, Эдвин пытался выбить блок в следующую комнату, и в предыдущую, но это снова не дало результата.

– Проблема в том, – начал обессиливший Эдвин, – что я очень устал, и плохо соображаю.

Эллен хотела было его обнять, но Эдвин не дал ей этого сделать.

– Может тебе отдохнуть? – Она сняла с него рюкзак и поставила около бабочки, где уже стоял её.

– Эллен, – он присел и закрыл лицо руками, – расслабляться нельзя, мы должны придумать, как быть.

– Но в таком состоянии нельзя нагружать себя ещё больше, – она присела рядом с ним, – хотя бы приляг и подумай.

Он еле улыбнулся, достал из своего рюкзака оставшиеся вещи в виде трёх кофт и одних тёплых штанов, расстелил, и, немного подумав, лёг.

– Ложись тоже, места хватит.

Эллен легла рядом с ним и поняла, спать она не хочет вовсе.

– Тут должен быть очень непростой ответ на вопрос комнаты. – Вялым голосом сказал Эдвин, – кроме как умереть, я не вижу выхода.

– Но эти испытания, наверное, для людей? Не для душ же? – Эллен повернулась к нему лицом.

– Может это не просто испытания, может это превращение в ангела или что там у них, – Эдвин закрыл глаза, но продолжал говорить, – и бабочка символизирует превращения человека в ангела?

– В любом случае нам придётся умереть?

– Вероятнее всего, – прошептал Эдвин и заснул.

Эллен слышала, как не спеша дышит Эдвин, и как у неё колотится сердце, было достаточно страшно, что нет никаких зацепок, как выбраться отсюда. Воды не было, еды тоже. А они здесь уже очень давно, и вероятно, скоро им правда придётся умереть. Она смотрела на него: небрежная щетина на лице, уставший вид. Это придавала ему большей красоты. Она уже пожалела, что вообще потянула его в Каир, что познакомилась в отеле с Лёшей, который обещал их провести в пирамиды, что они случайно открыли блок в эту звезду. Но такова реальность, она боялась заснуть, потому, как боялась проснуться здесь же.

Пламя костра колыхалось, создавая на стенах тени. Бабочка словно плыла в воздухе, её крылья были направлены вверх, возможно, это символизировало уход. Но если в этой комнате их ждёт смерть, то какая? Может здесь им предстоит умереть не самим? Может тут их убьют? Сердце Эллен стучало с бешенной скоростью, её одолевала паника. Она смотрела на бабочку, на которой были тени от огня – это её успокаивало. Но почему комната красного цвета? Может это символизирует кровь? Она встала, подошла своему рюкзаку и достала блокнот. Она посмотрела на свои часы, но они давно остановились на отметке 6 часов, 30 минут. Она даже не знала, в какой момент это произошло. Она взяла свою ручку и написала:

«Мы переместились через портал в неизвестное нам место и застряли в этой комнате с бабочкой, скорее всего мы не выберемся. Это место, скорее всего, имеет вид пятиугольной звезды, впереди пятая комната. Я многое не успела рассказать, и, боюсь, уже не успею. Но, если мы выберемся отсюда, я обещаю, что всё ему расскажу»

Она аккуратно убрала свой блокнот в рюкзак и легла рядом с Эдвином, через минуту она провалилась в сон.

Проснулась Эллен от того, что огонь погас, и стало невероятно холодно. Она разбудила Эдвина, они подняли те самые кофты, на которых только что спали, надели их, но сильной пользы это не принесло.

– Что-то новенькое, – зевая, сказал Эдвин, – огонь впервые погас, и стало так холодно, будто тут жуткий минус.

– Может так задумано, и сейчас мы умрём и так и должно быть? Может так и надо?

– Пройти три камеры, чтобы умереть в четвертой? – С сарказмом спросил уже бодрый Эдвин, – не может быть, или у тех, кто это придумал, жутко хромает логика.

– Что бы сказал Лёша, будь он тут? – Улыбнулась Эллен.

– Долбил бы проход до тех пор, пока не разбил бы голову. А вот Иван Эдуардович бы достал приборы и точно придумал бы что-то. А Альдонза… И представить не могу.

Эдвин вновь достал фонарь, зажёг его и повесил на одно из крыльев бабочки. Свет наполнил красную комнату.

– Какой же тут бардак, – констатировал Эдвин, которому сон пошёл на пользу, – откуда на полу столько мусора?

– Может нам нужно его убрать и нас пропустят? – С надеждой спросила Эллен, – может бабочка – это символ чистоты?

Эдвин сморщил лицо, понимая, что это не то, но сказал:

– Тогда давай уберём всё это вон в тот угол, и посмотрим, но не надейся лучше, что это сработает, а то будет обидно.

Она молча кивнула и аккуратно начала переносить этот хлам в угол, Эдвин последовал её примеру.

– Вот если бы тут тоже была какая-то яма под статуей, – говорил Эдвин, сбрасывая с себя гору хлама, – то я бы точно подумал, что нужно убраться, а так, просто в угол свалить, не то.

– Я хочу в душ, – Эллен обтёрла грязные руки о красную кофту, – это невероятно, вся моя одежда грязная.

– Ну потерпи, – с насмешливой улыбкой говорил Эдвин, – скоро ты об этом точно думать не будешь. – Он остановился и ещё раз обогнул комнату взглядом.

– Вроде чисто, – сказала Эллен, кидая последнюю кучу в угол, – теперь проход откроется?

– Не так просто, – так же весело отозвался Эдвин и подошёл к блоку, который должен был бы открыться, – заперто, – он толкнул блок, но ничего не произошло.

– Это было зря, – Эллен вытерла руки влажными салфетками.

– Ну почему, зато тут стало куда чище. Может по старинке? – Эдвин вновь подёргал бабочку за крылья, за усы, понажимал на глаза, но снова ничего.

– Эдвин?

– Да?

– Можешь отвернуться, я хочу снять с себя эту пыльную кофту и надеть новую.

– Какие проблемы, – Эдвин отошёл к блоку и начал всматриваться в него, в надежде увидеть зацепку или символы.

Эллен скинула с себя красную кофту и полезла в свой рюкзак. После проделанной работы ей было ужасно жарко, что она с удовольствием ходила бы так. Она достала из рюкзака белую майку-безрукавку с вырезом и надела её. Лифчик просвечивал сквозь неё, но лучше уж так, чем ходить в запятнанной майке. На той майке было всё: земля, песок, кровь, порезы. Если бы она выбралась живой, то наверняка бы никогда не стирала её, она была бы напоминанием.

– Всё? Можно повернуться?

– Да, можно. – Она убрала кофту себе в рюкзак и потрогала крыло бабочки.

– Тебе не холодно будет в ней? – Спросил Эдвин, потрогав материал.

– Сейчас точно не холодно, да и вряд ли будет. – Она откинула свои белые волосы назад и ещё раз вгляделась в картины.

Эдвин будто избегал её, он ещё раз обошёл бабочку, попытался оторвать её хоботок, ещё раз попытался выбить дверь, но как и следовало ожидать.